«Я бы не стал утверждать, что точно будет действовать либо не будет действовать до 2028 года. Я думаю, что Соединенные Штаты просто оставляют себе возможность корректировать в ручном режиме санкционный режим в отношении российского урана. И в этом плане они учли опыт предыдущих санкций, когда они вводили какие-то ограничения, а это приводило к, например, дефициту на мировом рынке, цены поднимались, и сами Соединенные Штаты страдали, как это было с нефтью, нефтепродуктами. Фактически сейчас они долго анонсировали эти санкции, за этот период компании Соединенных Штатов сделали себе определенные запасы обогащенного урана из России, сейчас они импортировали даже больше, чем обычно. Соответственно, теперь какой-то период они действительно могут выполнять запрет и не покупать сырье в России. Далее Соединенные Штаты выделили порядка 2,8 млрд долларов на то, чтобы развивать производство обогащенного урана у себя и таким образом закрыть свои потребности. Как только будут цены подниматься, как только будет возникать дефицит топлива на АЭС, они будут давать исключения для отдельных партий и отдельных компаний, закупок и прочего. Если «Росатом» оценивает, как они будут распределяться, то это непредсказуемый санкционный режим. Дадут исключение или не дадут исключение, когда, в каких объемах можно будет продать США, сказать будет сложно. Есть риски для «Росатома», Соединенные Штаты — один из крупнейших игроков на мировом рынке атомной электроэнергии, и нас откровенно выдавливают с этого рынка. А другие рынки не факт, что будут такие же маржинальные, как были Соединенные Штаты. Соединенные Штаты четко берут линию на импортозамещение, но вот когда она сработает, непонятно. Недавно рапортовали о том, что они произвели первую партию обогащенного урана, процесс идет. Я думаю, что они этот процесс опять же запустили не сейчас, а еще в 2022 году, когда начали проводить определенный аудит, какие санкции вообще против России можно ввести. Поэтому стоит учитывать, что они уже два года занимаются импортозамещением, поэтому здесь они уже определенных успехов достигли — начали опять сами производить, но объемы производства пока невысоки».

ведущий эксперт Финансового университета и Фонда национальной энергобезопасности Игорь Юшков «Если европейцы вводят запрет на реэкспорт, на перевалку СПГ в своих портах, то они таким образом решают сразу две задачи. С одной стороны, они вроде как и санкции против российского СПГ ввели и отчитались о том, что продолжают давить на Россию. А с другой стороны, они сделали себе же лучше. Потому что если они бы изначально обсуждали запрет вообще на импорт российского СПГ, тогда они лишили бы себя одного из крупнейших поставщиков. Потому что сейчас Россия занимает второе место по объему поставок в Европу. И если бы европейцы запретили бы российский СПГ, то нужно было бы платить больше, чем готовы платить на азиатских рынках, чтобы СПГ из Катара достался именно им. А когда они вводят запрет на перевалку, они таким образом запирают у себя еще больше российского СПГ. Дело в том, что когда СПГ с Ямала приходит в Европу, он в любом случае отгружается в порт, но только часть газа становится газообразной и идет для потребления в европейских странах. Часть СПГ просто перегружается в другой танкер, и этот уже другой танкер отправляется на азиатские рынки. Потому что с Ямала СПГ в Европу газ доставляют только танкеры арктического класса. Никто другой пройти не может. А таких танкеров арктического класса только 15 штук в мире, и они все были построены по заказу именно под „Ямал-СПГ“ в Южной Корее. И за счет того, что завод работает с превышением проектной мощности, этим газовозам арктического класса нужно как можно быстрее выгрузиться где-то и вернуться за новые партии. А оттуда уже, из Европы, их забирают газовозы не арктического класса и доставляют через Суэцкий канал и так далее на азиатские рынки и в Китай, и в Индию, если там выше цена, чем в Европе. И если европейцы, получается, запрещают перевалку, тогда они все грузы „Ямала-СПГ“ фактически попытаются запереть в своем внутреннем рынке. Наоборот, насытить его еще дополнительно. Поэтому европейцы от этого только выиграют».

«Если европейцы вводят запрет на реэкспорт, на перевалку СПГ в своих портах, то они таким образом решают сразу две задачи. С одной стороны, они вроде как и санкции против российского СПГ ввели и отчитались о том, что продолжают давить на Россию. А с другой стороны, они сделали себе же лучше. Потому что если они бы изначально обсуждали запрет вообще на импорт российского СПГ, тогда они лишили бы себя одного из крупнейших поставщиков. Потому что сейчас Россия занимает второе место по объему поставок в Европу. И если бы европейцы запретили бы российский СПГ, то нужно было бы платить больше, чем готовы платить на азиатских рынках, чтобы СПГ из Катара достался именно им. А когда они вводят запрет на перевалку, они таким образом запирают у себя еще больше российского СПГ. Дело в том, что когда СПГ с Ямала приходит в Европу, он в любом случае отгружается в порт, но только часть газа становится газообразной и идет для потребления в европейских странах. Часть СПГ просто перегружается в другой танкер, и этот, уже другой танкер, отправляется на азиатские рынки. Потому что с Ямала СПГ в Европу газ доставляют только танкеры арктического класса. Никто другой пройти не может. А таких танкеров арктического класса только 15 штук в мире, и они все были построены по заказу именно под «Ямал-СПГ» в Южной Корее. И за счет того, что завод работает с превышением проектной мощности, этим газовозам арктического класса нужно как можно быстрее выгрузиться где-то и вернуться за новые партии. А оттуда уже, из Европы, их забирают газовозы не арктического класса и доставляют через Суэцкий канал и так далее на азиатские рынки и в Китай, и в Индию, если там выше цена, чем в Европе. И если европейцы, получается, запрещают перевалку, тогда они все грузы «Ямала-СПГ» фактически попытаются запереть в своем внутреннем рынке. Наоборот, насытить его еще дополнительно. Поэтому европейцы от этого только выиграют».

«Если мы говорим про суммарный экспорт сжиженного природного газа, то примерно половина или даже чуть больше может уйти на европейский рынок. Это будет означать, что фактически весь СПГ с проекта «Ямал СПГ», это проект «Новатэка», идет в западном направлении. Это логично, особенно для периода с ноября по июнь, потому в этот период закрыта восточная часть северного морского пути, и с Ямала грузы не идут в восточном направлении. Они в любом случае идут на Запад. У Европы есть два варианта: либо СПГ отгружается непосредственно для потребления в самой Европе, либо из порта дальше переваливается на танкер обычного класса, в Европу он доставляется танкерами ледового класса, и те возвращаются за новой партией. А из европейского порта груз дальше может забрать обычный танкер, который везет его на азиатский рынок. Европейцы могут принять санкции против российского СПГ, но с определенной отсрочкой. Так же, как они, например, принимали 6-й пакет санкций, который запрещал импорт российской нефти и нефтепродуктов. 3 июня 2022 года приняли пакет, а сам запрет начал работать с 5 декабря 2022 года. Импорт российских нефтепродуктов даже с 5 февраля 2023 года. Но для Европы это тоже может быть довольно болезненно. Россия сейчас занимает второе место по объемам поставок газа на европейский рынок. Если они запретят российский СПГ, им придется перекупать прежде всего газ у Катара с азиатских рынков, то есть платить больше, чем готовы заплатить в Азии и прежде всего в Китае».

«Если в 2021 году «Газпром» поставил в Европу примерно 160 млрд кубов (если не брать Турцию), то в 2023 году у него было около 27 млрд кубов. То есть объемы сократились радикально. В 2023 году, особенно в первое полугодие, он еще выезжал за счет довольно высоких цен. В 2022 году цены в Европе били рекорды, поэтому с финансовой точки зрения «Газпром» прекрасно себя чувствовал, несмотря на сокращение объемов поставки, потому что в 2022 году цены доходили до 2,5 тысячи долларов за 1000 кубов, а весь 2023 год цена снижалась. Если в начале года было больше 600 долларов за 1000 кубов, то в конце года порядка 400 долларов. И это происходило уже на фоне низких объемов поставки, поэтому доходы «Газпрома» очень сильно снизились».