«Конечно, это запретительные тарифы, которые исключают возможность для целого ряда автовладельцев парковаться на этих улицах. Это разделяет городское пространство на город для богатых и город для бедных. Поэтому, конечно же, ничего хорошего из этого не будет, тем более что на улицах, которые выбраны, обоснование — жители не могут припарковаться. Жителей там практически нет. Это не спальные районы. Это районы общего городского доступа. И, соответственно, здесь цель одна, и она очень простая — это фискальная цель, заработать с каждого метра городского пространства как можно больше денег. Соответственно, власти пошли на повышение тарифов на этих улицах в качестве пробного шара. Сейчас пространство будет расширяться. И, безусловно, такие же тарифы будут следом идти в других локациях. С парковкой для каршеринга ситуация понятна: без такой парковки каршеринг как городской транспорт не живет, и здесь власти действуют достаточно логично, потому что на каршеринге в день проезжает больше людей, чем на обычной машине. И редко, когда он стоит, у них время простоя очень невелико. Какие меры должны быть приняты? Все предельно просто. Мера одна — строительство подземных паркингов, расширение парковочного пространства, потому что если что-то в дефиците, то нужно это что-то строить. В городе не введена ни одна платная парковка, ни один объект города построен не был. И поэтому, конечно же, мы видим вот такое вот волюнтаристское повышение, которое произошло без какого-либо согласования и опроса граждан — просто взяли и подняли тариф».

«И в регионах, и в Москве уберут камеры. То есть, допустим, если у вас есть участок дороги, не в городе можно будет камеры ставить не чаще, чем раз в пять километров. А если есть очаг смертности на меньшем расстоянии от другого очага, допустим, в трех километрах, то на втором очаге камеру поставить будет нельзя. То есть закон принят в максимально жестком виде, который не предусматривает какой-либо гибкости для регионов, они не смогут действовать исходя из реальной ситуации. Взяли и всю страну, очень разную страну, померили единым аршином, и администрирование дорожного движения в городах станет хуже».

«Ситуация, на мой взгляд, парадоксальная — огромное количество судебных решений, принятых в московских судах, прямо говорит, что использовать приложение «Помощник Москвы» незаконно. Но при этом мэрия Москвы продолжает его использовать и, больше того, инвестирует 134 млн рублей в доработку этого приложения, чтобы распространить его на федеральный уровень. Задумка понятна — количество людей, автомобилистов, которые оспаривают незаконные штрафы, невелико, и все остальные, скрипя зубами, заплатят штраф, даже если он незаконный, прибыль все равно с данного приложения будет. Но ситуация тоже меняется, мэрия Москвы рассчитывала на то, что данное приложение будет поддержано и другими органами власти, будут внесены поправки в законодательство, которые разрешат его использование. Сейчас автоматическая фото- и видеофиксация возможна, с точки зрения КоАП, исключительно без участия человека. А когда человек фотографирует, еще и выстраивает кадр, как хочет, еще и фальсифицирует геоданные, как это сплошь и рядом происходит в приложении «Помощник Москвы», соответственно это не автоматическая фото- и видеофиксация, суды об этом прямо говорят. Поэтому с 1 сентября изменится законодательство об установке камер фото- и видеофиксации и их использовании. В нем есть много плохих вещей, которые негативно повлияют на безопасность дорожного движения. Но при этом есть и хорошая вещь — запрещается использовать эти приложения. В таком разрезе инвестиции 134 млн рублей в приложение кажутся бессмысленными».

«Маленькие операторы каршеринга не могут позволить себе нормальных приложений, нормальных разработчиков и добавляют всем привычные функции, что называется, по результатам претензий к людям и претензий людей к сервисам, здесь ровно тоже самое. К сожалению, здесь четкие разночтение между тем, как трактует договор клиент и компания, следовательно, договор написан для клиента непонятно. Заранее в этой непонятности заложена проблема, люди будут занимается собственной трактовкой, как в данном случае клиент и занимается, а компания — собственной трактовкой. В бизнес модели и в финансовой отчетности многих малых операторов каршеринга видно, что значительная доля их доходов — от повреждений автопарка, от тех требований, претензий, которые предъявляются клиенту, по результатам, в том числе, таких спорных ситуаций. 190 тысяч рублей это очень большая сумма, конечно, и понятно, что компания будет пытаться ее взыскать, понятно, что клиент будет сопротивляться, и этот случай будет иметь дальнейший медийный резонанс».

«Сапожник должен заниматься сапогами, айтишник — IT-системами, а полицейские ловить преступников и нарушителей правил дорожного движения. У нас получается наоборот: Госавтоинспекция вместе с какими-то своими подрядчиками администрирует сложные информационные системы, и это постоянно, регулярно приводит к сбоям и на федеральном уровне, и на региональном. К сожалению, люди становятся заложниками такой непрофессиональности. Поэтому мы выступали и выступаем за то, чтобы передать администрирование всех IT-систем Госавтоинспекции в адрес Министерства цифрового развития, где умеют администрировать IT-системы, посмотрят внимательно, что за подрядчики создают IT-инфраструктуру Госавтоинспекции, почему она постоянно зависает и при обновлении, и на старых версиях тоже, и дадут какие-то выводы, а, может быть, передадут материалы другим полицейским, которые будут разбираться уже в рамках возбужденного уголовного дела. Потому что совершенно неприемлемо, когда фундаментальная государственная функция регулярно работает не просто с ошибками и сбоями, а через пень-колоду, можно искать отдельные эпизоды, когда она работает нормально».