«Субсидировать ипотеку для госслужащих — это адекватная идея. Мне кажется, что эксперимент может быть успешным, и действительно такая ипотека будет введена. Что касается влияния такого рода субсидирования на ипотечный рынок, безусловно любая льготная программа привлекает новых покупателей. То есть, если эта программа будет распространяться на новостройки, например, то очевидно, что госслужащие устремят свои взгляды на рынок новостроек. Вообще в целом, если эксперимент все-таки будет удачен и распространен на всю Россию, наверное, это окажет положительное влияние на те сектора, в которых можно будет принимать участие с этой ипотекой. Мы же не знаем, какие будут в итоге, если будут, объекты недвижимости доступны для приобретения в эту ипотеку для госслужащих. Может, это будут индивидуальные жилые дома, новостройки, может быть вторичная недвижимость и так далее. Если логика людей, которые инициируют льготную программу, продолжится на рынок новостроек, значит в основном чиновники, они же госслужащие, будут приобретать новостройки».

«Такой закон существовал. Насколько была ниже нормативная рыночная цена? Конечно же, разница была. Соответственно, вопрос только в том, какая рыночная цена была тогда. Прокуратура рассказывает о том, что она была 13 млрд рублей, но так это или нет — вопрос. Плюс ко всему действительно был инвестконтракт, и по инвестконтракту, во-первых, были работы по реконструкции усадьбы, а во-вторых, еще предоставлены земельные участки. То есть очень сложно соглашаться с тем, что все эти земельные участки нужно вернуть государству только на основании того, что была разница в цене. Помимо разницы в цене, были еще инвестиции. И инвестконтракт — реальность того времени».

«По поводу рыночной стоимости этого участка земли в 2001 году, к сожалению, вынужден расстроить Генпрокуратуру. Дело в том, что все-таки в этом месте в 2001 году земля стоила порядка 17-22 тысяч долларов за сотку. А расчеты Генеральной прокуратуры показывают, что, по их мнению, в этом месте земля стоила порядка 45 тысяч долларов за сотку, соответственно, переоценили. Но, я должен заметить, что реконструкция и даже исторического объекта — резиденции Мейендорф — все-таки, наверное, стоила дешевле, чем рыночная стоимость этого участка, чем приблизительно 6 млрд рублей, именно тех миллиардов рублей, которые в 2001 году. Тут следует отметить, что в рассуждениях Генеральной прокуратуры есть определенная логика, реконструкция санатория «Барвиха» и загородной резиденции, наверное, стоила намного меньше, чем стоимость этой земли. Я с этим соглашусь. Я думаю, что здесь история связана с тем, что изымают сильно конкретные участки, то есть, возможно, что они расположены где-то в том месте, которое необходимо российскому государству для реализации какого-то проекта. То есть вряд ли это земли, которые разбросаны по всему поселку «Сады Мейендорф», которые хочется почему-то забрать. Я думаю, что все эти земли расположены где-то с каким-то объектом, земли у которого недостаточно и которую нужно увеличить. Возможно, это действительно делается из соображений интересов государства и так далее».

«Многие проекты такого рода — реконструкция, к тому же это проекты, которые реализуются в партнерстве, в данном случае Союз кинематографистов. Это проекты сами по себе сложные, потому что появляется партнер, опять же объект — важное историческое здание и так далее. Соответственно, много всяких сложностей, которые предполагают долгий поиск соинвестора. Надо понимать, что это большие инвестиции, что сейчас рынок элитной недвижимости достиг определенной точки, где цены на новые проекты в подобных местах начинаются от 1,5 млн рублей, а на самом деле в среднем составляют 2-2,5 млн за квадратный метр. При таких ценах на готовую недвижимость есть смысл идти в сложные партнерские истории по такого рода объектам. По поводу ПСТ, вообще компания разноплановая, конечно же, у них в портфеле реализованные проекты абсолютно разные. Можно говорить о том, что компания не занималась (Первый строительный трест) реконструкцией зданий, но у них есть у одного из акционеров очень хороший опыт в сфере редевелопмента. А так вообще компания строила разноплановые проекты, в основном это жилые комплексы в Москве, потом еще был проект «Морская симфония» в Сочи и так далее. То есть компания все-таки в основном занимается строительством нового жилья, но через одного из акционеров у них есть неплохой опыт в редевелопменте. На мой взгляд, если компании удастся привлечь хороших специалистов в части реконструкции исторических зданий, я думаю, что проект будет весьма успешен».

«Цены выросли кратно, это с одной стороны, цены на всех остальных сегментах росли — и эконом-класса, и бизнес-класса, и премиум-класса. С другой стороны, в какой-то момент на рынке элитной недвижимости начались небольшие заморозки и сделок стало меньше, но потом все вернулось. Соответственно, сейчас хотелки находятся на среднем уровне. Пентхаусы как подкласс рынка элитной недвижимости, во-первых, это большие площади, то есть это самые большие квартиры, которые находятся на последних этажах. Иногда у них есть свои террасы или эксплуатируемые участки кровли. На них действительно есть спрос, потому что это уникальная недвижимость, но в качестве средства для сохранения капитала я бы не осмелился оценить пентхаусы с такой точки зрения. В них вкладывают деньги люди, которые хотят в них жить. Некоторые люди пытались в них инвестировать, чтобы перепродать чуть дороже. Цены огромные в абсолютном выражении, площади тоже большие. Конечно же, ликвидность у пентхаусов понижена. Быстро из пентхауса не выйдешь, и, соответственно, это ставит под сомнение пентхаус как инвестиционный инструмент, в инвестиционном инструменте все-таки нужна ликвидность, а в пентхаусе она ниже, чем у других квартир».