«Влияние России на западные выборы - это уже какой-то мем, все активно эту карту разыгрывают. Поверить в то, что Россия действительно каким-то образом вмешивается, влияет, довольно сложно. И мы помним, чем закончилось американское расследование, шума было очень много, а результат оказался весьма и весьма далек от заявлений. Я думаю, что и западный избиратель уже немножко утомлен от всех этих историй, что из каждого утюга видятся происки русских, их коварное влияние. Что касается истории с тем, кто выгоден России в качестве премьера, кто невыгоден — мы же тоже понимаем, что мейнстрим на Западе сложился. Я не говорю о том, что надо махнуть рукой на результат этих кампаний. Конечно, постепенно политическая ситуация может меняться. Такая точка зрения, которая часто высказывается, что давайте вот в какой-то крупной стране пройдут выборы, там кто-то победит, и вот это разумный человек, который поменяет повестку и мы начнем переговоры реальные и так далее, - этого не произойдет. И, кстати, к выборам 5 ноября тоже надо так относиться, потому что у нас наверняка тоже будут такие ожидания. Вот там победит Трамп, значит, все закончится. Конечно, нет. Но, если все-таки более прагматичные силы, которые ориентированы не то что на какой-то разворот в сторону России, но хотя бы на диалог с Россией. Если все-таки они в результате избирательных кампаний в крупных европейских странах будут увеличивать свое представительство и вес, вот это в совокупности какой-то кумулятивный эффект будет иметь».

«Одни медиа пишут о том, что вместе с Тайчером были задержаны и руководители лизинговой компании «Трансфин-М». Другие медиа пишут, что одновременно идут обыски в компании «СГ-Транс», но это все-таки немножко другая история. Да, и «СГ-Транс», и лизинговая компания «Трансфин-М» объединены фигурой Тайчера. Но как объединены? Он был совладельцем в прошлом и той, и другой компании. Но, вообще, все-таки, несмотря на похожесть этих бизнесов, понятно, что и лизинговая компания была связана и до сих пор связана с транспортом и перевозками, прежде всего железнодорожным дорожными перевозками, «СГ-Транс» тоже занимается железнодорожными перевозками, но все-таки есть нюанс. При этом официально Тайчер совладельцем и одной, и другой компании уже не является. Он официально продавал эти доли, много писалось о том, что он готов вкладывать деньги в совсем другие виды бизнеса. То есть получается, что здесь есть какая-то история, которая не то чтобы давно произошла, тем не менее тот же «СГ-Транс» был продан летом прошлого года вполне публично и официально. Поэтому, если все-таки речь пойдет о том, что были какие-то нарушения при продаже и одной, и другой компании, — это одна история. Если же будет речь идти о каких-то потенциальных злоупотреблениях внутри этих компаний, посмотрим, тут тоже сюжет может быть другим, хотя я помню, что по «СГ-Транс» были уголовные дела, но они касались прежнего менеджмента и Тайчера не затрагивали. Но в любом случае мы видим арест довольно крупного бизнесмена, здесь есть вопросы к методологии этого процесса, поэтому посмотрим, какие будут даны официальные комментарии следственными органам».

«То, что чистки в Министерстве обороны и кадровые изменения будут довольно серьезными, ожидали все. То, что старая команда будет уходить, тоже было понятно. Конечно, не все новые фигуры ожидались в таком качестве, все-таки если раньше гражданским был прежде всего министр, то все-таки многие заместители были представителями военной службы, то теперь количество гражданских лиц в руководстве Минобороны, бросается в глаза. Можно было, наверное, какие-то сделать предположения в отношении, например, Цивилевой, что, если президент аж дважды в 2024 году лично с ней встречался, то, наверно, это не просто обсуждение дел фонда, который она курировала, демонстрация особого доверия, которое может выразиться в какое-то серьезное кадровое решение. Хотя все равно это выглядит относительно неожиданно, но тем не менее какие-то здесь намеки со стороны первого лица, и довольно очевидные, были. Белоусов оказался не единственным экономистом, которого отправили в Минобороны, это подчеркивает тезис о том, что эти 11,5 трлн рублей государственных расходов, которые у нас отводятся в 2024 году на оборону, а это действительно колоссальные для России деньги, лучше обложить экономистами в как можно большем количестве. На самом деле у нас план нефтегазовых доходов как раз ровно 11,5 трлн рублей, то есть все, что нефтегазовый сектор должен отдать в бюджет в 2024 году, должно пойти на цели обороны. Это еще один характерный пример того, насколько огромна та сумма, которой сегодня распоряжается Минобороны. Конечно, речь идет не только об обеспечении боевых действий. В этом плане неслучайно появление здесь Фрадкова-младшего, который возглавлял долгое время специальный банк, который как раз занимается финансовыми расчетами с оборонными предприятиями. Напомню, что «Промсвязьбанк» как раз и задумывался как специальный институт, который не боится санкций. Но тоже понятно, что возможны и перемены с точки зрения непосредственно управления боевыми действиями, потому что, я думаю, что исключены изменения в Генштабе. Да, возможна линия, что управление войсками переходит в Генштаб, а Минобороны — это про экономику. Перемены будут продолжаться, чистка старой команды будет более масштабный характер приобретать, и без изменений в Генштабе здесь тоже не обойтись».

«С учетом его возраста, с учетом, кстати, его бэкграунда я сомневаюсь, что мы можем Турчака вычеркивать из списка серьезных политических фигур. Почему? Потому что, на самом деле, каких-то претензий к нему не высказывалось, и это, опять же, еще больше раскручивает интригу, потому что мы видим, что Путин иногда принимает довольно интересные решения, когда крупные политические фигуры убираются с федеральной сцены, а потом возвращаются. Очевидно, что теперь уже Турчак не будет являться крупным функционером партии, он переходит на другой уровень, и он теперь является крупным региональным чиновником. Он может остаться на каком-то посту в политсовете, например «Единой России», но совершенно очевидно, что на [его место в партии] придет другой человек, и все говорят про Якушева».

«Действительно, проблемы с подписанием контракта по «Силе Сибири — 2» связаны прежде всего с позицией китайской стороны, исключительно стремлением китайцев выбить выгодную формулу цены. Китай считает, что «Сила Сибири — 2» для России сейчас важнее, поэтому он держит паузу, в понимании Пекина ситуация все-таки отличается от «Силы Сибири — 1», контракт 10 лет назад был подписан, тогда, можно сказать, что похожая была ситуация, было возвращение Крыма, и тоже нужно было показать, что у России есть экономическая альтернатива. Китаю тоже этот контракт был нужен, но сейчас российский газ сознательно изгоняется с европейского рынка, несмотря на то, что он не попал под санкции. Эта ситуация иная по сравнению с 2014 годом, сейчас «Газпром» потерял уже более 80% европейского рынка, в этом году есть довольно заметное восстановление, но нельзя говорить о том, что «Газпром» отталкивается от дна, с точки зрения европейских поставок, и сейчас начнется постепенный рост, потому что на фоне этих цифр мы постоянно слышим в ЕС рассуждения на тему, что все-таки есть цель к 2028 году полностью избавиться от российского газа на рынке Европы. Пекин все это прекрасно слышит и предъявляет это Москве: дорогие российские друзья, деваться вам, на наш взгляд, некуда, газ вы этот пристроить не сможете. Насчет того, что Китай требует цену внутреннего рынка, не знаю, откуда Financial Times все это берет, сомневаюсь, что настолько жесткие требования, возможно, это как радикальная переговорная позиция, но желание привязать стоимость газа к ценам на уголь на внутреннем рынке присутствует, и оно было еще во время переговоров по «Силе Сибири — 1», но тогда эти попытки были отбиты. И мы видим, что после визита Путина вопрос возник и с маршрутом. Раньше считалось, что маршрут согласован — это Монголия, а сейчас Путин публично допустил возможности альтернатив, и это может быть и возвращение к проекту «Алтай», или же вариант, который, мне кажется, даже сейчас является основным, это поставки через территорию Казахстана с попутной газификацией северной части Казахстана. Понятно, что «Газпрому» этот проект нужен, но он нужен не настолько, чтобы прямо идти на столь грандиозные уступки Китаю, который пытается воспользоваться этой ситуацией».