Каким будет театральный «Неформат» Михаила Барщевского?

— Если обычный спектакль — это завязка, кульминация, происходит развязка, некоторые события, то здесь я решил пойти по другому пути. На сцене почти ничего не происходит, есть два актера, между которыми идут диалоги, они спорят об очень актуальных вещах. Допустим, о том, что семья как институт отмерла. Нужна семья или не нужна? Они спорят о таких вещах, как запрет ЛГБТ. Это нормально или это ненормально? Они спорят о том, что такое деньги. Это важнейшее или второстепенное? Мешают деньги жить или помогают? То, о чем мы на кухне говорим, а публично мы довольно редко об этом говорим. Нет развития сюжета, нет поворотов событий. Но, судя по реакции тех зрителей, которые были на предпоказах, зал находится в постоянном напряжении. Довольно много говорят от себя. То есть написанного текста нет, каждый раз это совершенно разные диалоги, я сам не знаю, куда вывезет кривая. Пьеса была запущена в апреле. Эпизод начинается со слов: «Что они делают? Они сегодня приняли закон о запрете ЛГБТ». Пьеса написана в апреле, а закон о запрете движения ЛГБТ принят в начале декабря.

— Почему решили ставить именно в театре «У Никитских ворот»?

— Мы семейно очень давно дружим с [художественным руководителем театра Марком] Розовским. Второе — поступило предложение: если хочешь, поставь. Была, наверное, какая-то вера в то, что может получиться.

— Вы поднимаете очень много острых тем в спектакле. Есть опасения, что это может быть неправильно понято, что спектакль могут запретить?

— Давайте я только [скажу] за слово «опасения». У меня есть уверенность, что спектакль некоторыми будет не так понят. Опасения, что закроют, — не знаю, не думаю. Все-таки я надеюсь, что в мэрии Москвы неглупые люди и они понимают, что надо острые темы обсуждать публично, а не загонять их на кухни. Публичные обсуждения всегда способствуют оздоровлению общества. Мы не ставим точки, мы даем возможность людям думать — соглашаться или не соглашаться. Мы ничего не пропагандируем, ничего не осуждаем категорически.