По его словам, отрасль должна оставаться лидером на мировом рынке, а для этого нужны конкурентоспособные цифровые решения
Александр Вибе, генеральный директор «Русатом — Цифровые решения». Фото: «Росатом»
Генеральный директор «Русатом — Цифровые решения» (РЦР) Александр Вибе рассказал в интервью о том, легко ли строить эффективный цифровой бизнес в отрасли с устоявшимися традициями, и о специфике создания цифровых продуктов в госкорпорации.
Сегодня крупные госкомпании проявляют все большую активность на IT-рынке. С какими сложностями компания «Русатом — Цифровые Решения», которая входит в госкорпорацию «Росатом», но работает по рыночным правилам, сталкивалась в период своего становления?
Александр Вибе: По сути, ваш вопрос — о возможности объединить бизнес-культуру двух типов компаний — государственной и рыночной. Тем более соединить исторически сложившуюся глубокую культуру атомной отрасли с темпом и гибкостью IТ-рынка. Для нас основная сложность касалась скорости принятия решений и оперативности внесения изменений в стратегию действий в соответствии с изменениями конъюнктуры. В IТ-сфере все нужно делать достаточно быстро: если ты хочешь быть участником этой индустрии, ты должен соответствовать ее рамке. Но при этом мы понимаем и основания подхода «Росатома»: пусть кто-то называет это бюрократией, а мы называем это зрелостью процессов. Она обусловлена тем, что основной бизнес «Росатома» связан с атомной энергетикой, здесь необходимы высокий уровень безопасности и основательность, выверенность каждого шага. И когда ты формируешь новую компанию, которая нацелена на коммерческий рынок, да еще и в IT-сфере, нужно научиться гармонизировать эти две сущности. Еще одна сложность связана с тем, что IT-рынок, особенно в последние годы, «взрывается» с точки зрения роста зарплат. Мы, конечно, должны были принять определенные меры, чтобы работа в «цифре» «Росатома» была привлекательна для высококвалифицированных кадров. Ну и последний, наверное, момент. «Росатом» — это очень узнаваемый бренд с хорошей репутацией. Но когда ты ищешь IT-специалиста, не всегда «Русатом — Цифровые решения» и другие цифровые компании отрасли могут быть для него выбором номер один. Почему? Потому что далеко не все связывают «Росатом» с IT-сферой — это тоже стало достаточно серьезным вызовом на начальном этапе становления нашей компании. Сегодня цифровой HR-бренд «Росатома» повышает свою известность в молодежной среде. Но, считаю, нужно продолжать говорить о том, что «Росатом» — это цифровая компания.
Есть мнение, что наиболее гибкая форма существования рыночно ориентированной компании, которая принадлежит крупной госструктуре, — это выделение бизнеса из материнской структуры. Но самим госструктурам эта модель не очень нравится, потому что выделение какого-то направления в отдельную, во многом самостоятельную бизнес-структуру, влечет за собой ослабление контроля. Какой подход применяется в РЦР? Как сбалансировать свободу и контроль?
Александр Вибе: На самом деле, можно и внутри «Росатома» выстроить хорошую бизнес-практику. Нужно, чтобы на начальной стадии, когда ты формируешь компанию, нацеленную на коммерческий рынок, была обеспечена ее максимальная гибкость. Это банально, но это важно. Ведь когда ты приходишь в госкомпанию, ты сталкиваешься с серьезной регламентацией финансовой сферы, юридического направления, службы безопасности — потому что есть свои стандарты, локальные нормативные акты. В связи с этим на основные бизнес-процессы требуется затратить в несколько раз больше времени по сравнению с коммерческими компаниями. Я понимаю, почему это происходит в основном бизнесе «Росатома»: здесь цена ошибки очень велика. Но в молодом цифровом бизнесе, ориентированном на коммерческий рынок, мы стремимся к тому, чтобы проявлять определенную гибкость.
Нам точно нужна определенная гибкость с точки зрения вознаграждения сотрудников — система компенсаций и льгот. Потому что если люди привносят в компанию весомый коммерческий вклад, то возникает вопрос о том, что они за это получат. Конечно, деньги — это не первое в иерархии потребностей человека, но это важный элемент, особенно для старта. И второй момент: когда компания вышла в прибыль и нашла свою коммерческую нишу, нужно определить некую этапность внедрения локальных нормативных актов, регуляторики. Это должно происходить таким образом, чтобы ни в коем случае не затормозить все отлаженные процессы. Хочу выразить благодарность нашему руководству «Росатома», потому что здесь принимаются филигранные решения, которые позволяют бизнесу развиваться. Мне кажется, это очень важный момент: с ростом зрелости компании необходимо внедрять рычаги управления. А на старте должна быть очень большая гибкость и право на ошибку. Мы все-таки пытаемся оптимизировать процессы, сделать их более простыми, быстрыми и гибкими.
В чем, по-вашему, состоят основные сложности вывода на рынок разработок, которые осуществляются на средства госбюджета? И как РЦР работает над тем, чтобы превратить эти IT-разработки, финансируемые государством, в доходные цифровые продукты?
Александр Вибе: Работа с государственными деньгами — это одновременно и возможности, и ограничения, когда «шаг влево, шаг вправо» — это уже сложно. На выходе получается конкретный продукт, который решает конкретную задачу. И здесь включается РЦР как некий фасилитатор, который максимально быстро адаптирует цифровой продукт, родившийся в атомной отрасли, к требованиям клиента других отраслей, будь то автопром, машиностроение, авиастроение и так далее. Вот это наша основная роль.
В каких отраслях могут пригодиться цифровые решения, разработанные внутри «Росатома» и для структур «Росатома»?
Александр Вибе: Мы ориентированы на рынок индустриальных цифровых продуктов. Это среднее машиностроение и ТЭК. Основной фокус, конечно же, на инженерном ПО. Раньше многие использовали продукты зарубежных IT-компаний, но они ушли с российского рынка. В этих условиях «Росатом» смог опереться на собственные заделы и предложить рынку конкурентоспособную альтернативу. Еще в 2018 году на основе нашей системы математического моделирования мы стали создавать линейку цифровых продуктов «Логос». Есть наработки в области оптимизации и роботизация бизнес-процессов — у нас есть для этого очень хорошая low-code-платформа*. Еще есть направление кибербезопасности, мы также занимаемся разработкой заказного ПО. В целом «Росатом» выступает на рынке вендором инженерного ПО. Второе наше направление — это крупные масштабные интеграционные проекты, которые касаются создания и внедрения целых классов индустриального ПО, необходимого нашей стране, к примеру систем управления жизненным циклом изделий — PLM-класс, product lifecycle management system. А третье направление цифровой деятельности корпорации — это отраслевые тематики, внутренняя цифровизация.
Как продукты, разработанные внутри «Росатома», выходят на рынок?
Александр Вибе: Расскажу на примере «Логоса». В 60-х годах прошлого столетия, когда были запрещены ядерные испытания, работа в этой области была переведена в математические модели, что дало толчок развитию в атомной отрасли целого направления — моделирования физических процессов. На основании соответствующих разработок был создан наш флагманский продукт «Логос», который состоит из программных модулей, ориентированных на разные физические процессы — тепло, прочность, аэро-гидро, гидрогеологию, электромагнетизм. «Логос» сегодня — это готовое коробочное решение, которое ты распаковываешь и загружаешь к себе на компьютер. Используют этот продукт инженеры и расчетчики на высокотехнологичных предприятиях. Благодаря продуктам матмоделирования можно без физических испытаний спроектировать поведение нового металла в различных средах, прочность большого инженерного сооружения, смоделировать оптимальную геометрию крыла самолета и так далее. Когда все это создавалось в закрытом отраслевом контуре, все понимали, что делается это для обеспечения задач особого характера, где нельзя применять зарубежные решения западные. Уже потом, когда продукт дошел до оптимального уровня зрелости, он начал масштабироваться на другие отрасли и предприятия. Потом присоединилась коммерческая команда, помогла упаковать продукт, обеспечить техподдержку, без которой невозможна работа на рынке.
Иными словами, цифровые продукты, которые «Росатом» выводит на рынок, это готовые «коробки», упакованные по мировым стандартам. Есть продукт, есть соглашение об уровне сервиса, поддержка, срок релизности и так далее. Более того, уже под каждым продуктом, который мы продаем, у нас сформирована партнерская сеть. Например, тот же «Логос» продают 11 наших российских партнеров, скоро присоединится еще один. Это и есть тиражирование. Наши партнеры, интеграторы, занимаются дополнительной доработкой продукта, адаптацией, обучением персонала. Если говорить про «Логос», то это настоящий коммерческий продукт, который покрывает 70% функциональности продукта мирового уровня данного класса. И наша задача — довести эту функциональность до 100%.
Можно ли считать РЦР своего рода медиатором между государственными и рыночными сегментами цифровой экономики?
Александр Вибе: Пожалуй, правильно сказать, что «Росатом» координирует проекты, участниками которых являются государство в лице федеральных исполнительных органов власти, рыночные и госкомпании, — в этом смысле да. Один из таких проектов — развитие индустриального ПО для математического моделирования и инженерного анализа — (САЕ-класс, Computer-Aided Engineering): по нашей инициативе был создан консорциум разработчиков систем CAD**/САЕ***, который решает задачу импортозамещения в стране систем математического моделирования. Важнейший проект — создание российской «тяжелой» системы полного жизненного цикла изделий. Это ПО крайне необходимо для высокотехнологичных отраслей — машиностроения, авиастроения, ракетно-космической отрасли. В короткие сроки ни один разработчик в одиночку не сможет справиться с такой масштабной задачей. И здесь в целях управления данными и процессами промышленной кооперации «Росатом» предложил создать интеграционную платформу для различных отечественных PLM-систем — мы также готовы быть координатором процесса. При этом недавно на рынок вышла «среднетяжелая» система управления жизненным циклом изделий «Росатома» САРУС, и мы намерены продолжить ее развитие: в настоящее время она внедряется на 2000 рабочих мест в атомной отрасли, а также используется в рамках пилотных проектов с внешними заказчиками.
Вы сейчас ориентированы только на внутренний российский рынок?
Александр Вибе: На международный рынок мы смотрим тоже. До конца года мы финализируем стратегию по международному направлению по тем нашим продуктам, которые успешны здесь, в России. В прошедшем году на «Атомэкспо» мы представили международную версию нашего цифрового продукта для матмоделирования «Логос». В нынешнем у нас будет первая коммерческая продажа в Республику Беларусь. Мы активно работаем по египетскому направлению, прорабатываем выход на рынки тех стран, где реализуются проекты «Росатома» по строительству атомных энергоблоков. В целом мы считаем перспективным направление экспорта цифровых продуктов «Росатома», поскольку для зарубежного потребителя это возможность диверсифицировать поставщиков и обеспечить свою независимость от демаршей, подобных уходу крупных вендоров из России. По сути, мы говорим об экспорте цифрового суверенитета для дружественных стран.
Поговорим про кадры. Во-первых, у нас ситуация на рынке труда изменилась по сравнению с тем, что было два года назад. И, во-вторых, мы об этом уже говорили, РЦР — компания молодая, и узнаваемость в глазах потенциальных сотрудников у нее может быть не самая высокая. Как вы в таких условиях ищете IT-специалистов?
Александр Вибе: 2022 год был очень сложным для нас с точки зрения привлечения кадров: молодые специалисты не всегда осознают, что «Росатом» — цифровая компания. К счастью, сегодня многое для нас сильно поменялось. В «Росатом» приходят уникальные специалисты, в том числе из крупных и успешных международных проектов. Есть люди, которые работали у известных вендоров Турции, Китая, Великобритании и теперь вернулись в страну, пришли в «Росатом». Для нас это особенно ценно, поскольку наши собственные подходы и компетенции обогащаются лучшими мировыми практиками. 2023 год с точки зрения привлечения IT-кадров стал проще. Стал более узнаваемым цифровой HR-бренд «Росатома», мы работаем с молодежью как в вузах, так и в рамках «фановых» проектов, таких как «Битва роботов» и Киберспортивная студенческая лига. Вкупе это приносит свои плоды.
Каким вы видите РЦР в ближайшем будущем?
Александр Вибе: Будучи частью «Росатома», РЦР должна остаться гибкой, адаптивной, открытой компанией, где люди являются наивысшей ценностью. Мы точно должны оптимизировать наши бизнес-процессы в сторону ускорения. Что касается развития бизнеса, наш основной фокус останется на инженерном ПО. Мы хотим окончательно закрепить лидерство на рынке CAE**** в России — четкая простая цель. Но, чтобы к ней прийти, нужно максимально усилить наше взаимодействие с рынком, ускориться c интеграцией продуктов. И по этому направлению мы идем. Самое важное для нас сегодня — понимание, что мы работаем в интересах промышленности, чтобы она оставалась конкурентоспособной на мировом рынке. А для этого нужны конкурентоспособные цифровые решения.
* Low-code-платформа (Low-code application platform) — платформа для разработки программного обеспечения и приложений с низким написанием кода, предполагающая использование инструментов визуального моделирования.
** CAD-системами (Computer-aided design) называется программное обеспечение, предназначенное для автоматизированного проектирования.
*** CAD/САЕ — официальное название организации в международной классификации классов ПО.
**** САЕ-системами (Computer-aided engineering) называется программное обеспечение, предназначенное для расчетов, анализа и симуляции физических процессов в решении инженерных задач.
Реклама. Рекламодатель: частное учреждение по реализации коммуникационных программ атомной отрасли «Центр коммуникаций», 16+. erid: AX1LYwMgKUwLDsRr
